титаническую занятость. Так повторялось несколько раз, а время шло, и, похоже, вопрос о передаче Дома офицеров уже решался в пользу коммерсантов. Да и товарищи Петра уже махнули рукой, не веря в справедливый исход. Тогда Пётр решился действовать самостоятельно. Так же утром, прибыв к администрации города, Пётр стал ожидать приезда градоначальника. Завидев подъезжающую «Волгу», Пётр на инвалидной коляске выехал на дорогу, преградив путь машине. Противно заскрипели тормоза, и машина остановилась в метре от инвалидной коляски. Как ошпаренные выскочили то ли охранники, то ли заместители градоначальника и начали с руганью оттаскивать нарушителя спокойствия. В этой суматохе и криках Пётр боковым зрением увидел, как чиновник вылез из автомобиля и не спеша направился в здание администрации, нисколько не заботясь о случившемся инциденте. Видать, это был у него не первый случай. Петра это взбесило. И когда двое здоровенных парней, матерясь, оттащили его на тротуар, он ухватил одного из них за пах своей железной хваткой. Тот согнулся в три погибели и застонал, ударяя кулаком по плечу Петра. Пётр невозмутимо произнёс:

— Так, дружище, берёшь меня в охапку вместе с креслом и тащишь в кабинет к своему шефу. В противном случае у тебя сегодня на обед будет омлет с колбасой.

И Пётр ещё сильнее сдавил свою стальную ладонь. Здоровенный детина схватил коляску вместе с Петром и, скорчившись, потащил в кабинет своего грозного начальника.

Тот был крайне удивлён и возмущен, когда к нему в кабинет без стука ввалился его подчинённый и нагло опустил инвалидную коляску с Петром возле начальственного кресла.

— Спасибо, дружище, — произнёс Пётр и разжал стальную хватку. — Обратно я доберусь сам.

Покраснев и неуклюже оправдываясь, парень мухой выскочил из кабинета, держась двумя руками за пах.

— Это что за манеры?! — разозлился чиновник. — Завтра он вас под дулом пистолета будет заносить?!

— Если потребуется, то и под дулом автомата, — не устрашившись, произнёс Петр. — А иначе ожидание доступа к вашей персоне может затянуться до второго пришествия. Нас с товарищами уже вторую неделю футболят, не позволяя встретиться с вами по очень важному делу, не терпящему отлагательств. В остальном прошу извинения.

Чиновник закурил.

— Ну и в чём состоят ваши дела, не терпящие отлагательства?

Пётр весьма обстоятельно и доходчиво разъяснил позицию своих соратников по сохранности Дома офицеров и организации на его базе предприятия по производству протезов для инвалидов.

Начальник внимательно выслушал взволнованный рассказ Петра, затем, вздохнув, произнёс:

— Несмотря на ваш убедительный рассказ в пользу спасения Дома офицеров и разуверившихся афганцев, этот вопрос уже давно решён и как таковой снят с повестки. И вот почему. Во-первых, у города нет материальных и финансовых средств восстанавливать старое здание. Во-вторых, есть люди, готовые восстановить его, но уже в коммерческих целях, создав там торговый центр, так необходимый населению. Ну, и в-третьих, сейчас очень круто меняются времена, и по идеологическим соображениям так называемый Дом офицеров фактически изжил себя и практически никому не нужен.

Пётру показалось, что рядом с ним стоит не городской чиновник, а недавно назначенный комиссар областного военкомата, подполковник Воротило.

— Быстро спелись, — тихо произнёс Пётр.

— Что вы сказали?

— Да так, ничего. Однако во все времена идеология должна всегда оставаться одной. Это содействие и помощь обездоленным и почти гибнущим людям, я имею в виду инвалидов-афганцев. Всё остальное может подождать, и в частности торговый центр.

— Это демагогия, капитан! — вскричал чиновник, перебив Петра. — И не парьте мне мозги со своими инвалидами. Есть специальные многочисленные отделы и службы, где успешно решаются вопросы бывших афганцев и инвалидов. А то, видите ли, нашёлся благодетель, который в одиночку решил помочь всем страждущим! Что касается строительства нового Дома офицеров, то этот вопрос уже включён в бюджетный проект следующего года и обязательно будет решён положительно. Понятно, капитан? Всё, больше не задерживаю. Вам помогут спуститься на улицу.

И рассвирепевший чиновник нажал кнопку на столе. Сиюминутно вбежала молоденькая секретарша.

— Катенька, позови моих помощников, пусть помогут спуститься товарищу.

Пока Катенька вызывала помощников, оба молчали. Пётр глядел в пол, а градоначальник перебирал бумаги на столе, сурово сдвинув брови и сжав губы. Пётр нарушил это молчание.

— Николай Фёдорович…

— Боже, ты ещё здесь? Всё, капитан, я от своих слов и решений не отступаю, разве что если наша река вспять потечёт.

— Или я к вам на своих ногах завтра приду.

— Да-да, ты прав, капитан, приходи. Вот тогда и поговорим. А сейчас мне некогда, до свидания.

И чтобы совсем отделаться от назойливого посетителя, городской голова встал и пошёл к выходу, обронив на ходу:

— Извините, капитан, мне некогда. Работа.

Пётр крикнул ему вслед:

— Так я завтра приду?

— Непременно, но только на своих двоих и обязательно утром, — саркастически произнёс Николай Фёдорович. — И обязательно спляшешь с Катенькой. Завтра после полудня я уезжаю в командировку.

В своём новом пристанище, в мастерской Дома офицеров, Пётр призадумался: «А ведь это действительно шанс и, пожалуй, один из тысячи доказать всем и себе, что ты ещё чего-то стоишь. И если очень сильно захотеть, то обязательно получится». И, одержимый этой идеей, Пётр начал действовать. Ещё не зная, с чего начать, он первым делом позвал своих вновь приобретённых друзей — сторожа Степаныча и бывшего солдата-афганца Валерку Даниленко, который имел инвалидность.

— Так, ребята! Сейчас мы сотворим чудо. Я спроектирую ножные протезы, а вы поможете мне их сделать. Только, пожалуйста, не делайте вытянутые лица, я знаю, что говорю. Приходилось делать и не такие поделки. Главное — у нас есть мастерская со станками и необходимое сырье для изготовления пусть даже самых примитивных протезов. Всё, за работу, братцы, у нас слишком мало времени.

Уже глубокой ночью, по эскизам Петра, кустарным методом были изготовлены ножные протезы, на которых худо ли бедно, но с помощью костылей можно было передвигаться. Но Пётр не хотел на костылях. С помощью Степаныча и Валерки он пытался пройти самостоятельно хотя бы несколько метров. У Степаныча выступили слёзы на глазах, когда он в очередной раз видел падающего и вновь поднимающегося со стоном Петра.

Как всегда по утрам, приняв своих заместителей и дав им распоряжения, Николай Фёдорович через час распустил всех, оставив только одного.

— Катенька, приготовь, пожалуйста, нам с Александром Ивановичем пару чашечек кофе, — крикнул в открытую дверь Николай Фёдорович своей секретарше.

Через пару секунд секретарша появилась в дверном проёме и пролепетала:

— К вам, к вам…

— Ну, что квам-квам? Заквакала, — раздражённо произнёс градоначальник. — Я же вполне чётко произнёс. Принеси пару чашек ко…

Николай Фёдорович тоже осёкся и